ДЖЕЙМС БЕЛЛ Великий комбинатор английской короны

С древнейших времен Северный Кавказ привлекал внимание путешественников, историков и этнографов. Неудивительно, ведь первые упоминания о нем были зафиксированы еще Геродотом и Гомером. Много сведений о кочевых племенах в античный период оставили древние греки и римляне. 

Список путешественников, побывавших в разные годы на Кавказе, велик. В нем Джорджио Интериано и Фридрих Коленати, Страбон и Клапрот, Спенсер и Мейер, Абри де ла Мотрэ и Владимир Соллогуб, Карл Кох и многие другие. 

Из числа тех, кто проживал в Черкесии в те далекие годы, некоторые выделяются особенным образом. А все потому, что они были агентами и шпионами из разных разных государств. Их деятельность была направлена на скрытый сбор информации не столько о коренном населении региона, сколько о конфликтующих сторонах в пользу третьей. 

Одним из таких агентов был британский авантюрист и контрабандист – Джеймс Станислав Белл (1796–1858). Удивительный человек, обладавший талантами художника и писателя, в суровой Черкесии он прожил более трех лет. Отчаянный и бесстрашный, он был способен отразить внезапную атаку и перевести собственные промахи в свою пользу. 

Джеймс Станислав Белл был одним из шестнадцати детей банкира Вильяма Белла и Анны Янг. Родился он зимой 1796 года в городе Данди (Шотландия). С детских лет Джеймс хотел выделиться из толпы своих братьев и сестер, мечтал совершить что-то неповторимое и великое, искренне веря, что в этом, его предназначение.  Видимо детские мечты имеют обыкновение сбываться, потому что всю его жизнь, впрочем, как и саму личность Джеймса Станислава Белла, можно охарактеризовать емким английским словом adventur – приключение, путешествие. Он действительно был беспринципным дельцом, удачливым аферистом и искателем приключений. Португалия, Турция, Никарагуа, Мыс Доброй Надежды, Черкесия – вот далеко не полный список мест, куда закидывала его секретная служба Ее Величества королевы Английской. 

Надо сказать, что с ранних лет за ним закрепилась репутация дельца, но бурный, неуемный нрав помешал успешной карьере банкира и чиновника. Доподлинно известно, что он долго пытался идти по стопам отца и братьев, занимался   коммерческими делами, но безуспешно. История (или британские архивы?) умалчивает о том, как Джеймс втянулся в политику и стал шпионом, но еще задолго до прибытия в Черкесию он был замечен в качестве португальского консула в Глазго. Находясь на территории своей страны – Шотландии, он вербовал наемников для участия в Карлистско-Мигелистской гражданской войне в Португалии. Немногим позже его следы зафиксированы в Османской империи, где под видом респектабельного коммерсанта и судовладельца он служил Ее Величеству. Именно там из разведчика и шпиона он превратился в самого настоящего диверсанта. 

Жажда приключений привела Джеймса Станислава Белла на Кавказ, в самую гущу борьбы горцев, противостоявших армии имперской России. В те годы среди причерноморских черкесов проживала небольшая группа иностранцев, в основном, британцев. Они помогали местным в организации военного сопротивления. Наиболее известным среди них был шотландец Дэвид Уркварт (предположительно автор дизайна флага Черкесии). 

«Большая игра» по созданию «черкесского барьера» на пути продвижения Российской империи на юг была в полном разгаре. Позже, в своих книгах Джеймс напишет: «Независимая Черкесия не только как выгодный источник торговли, но и как преграда продвижения России, является жизненно важной для Великобритании».

Но это будет позже, а пока он делал только первые шаги в черкесском шпионаже. 

Шел июнь 1836-го  года. Близ урочища Вардане представители убыхов, шапсугов, натухайцев, абадзехов и джигетов собрались на большое собрание. Они планировали принять покровительство России. Но тут совершенно неожиданно появились два иностранца. Они вручили старейшинам племен знамя и мнимую грамоту с обещанием покровительства Англии и Египетского паши. Одним из иностранцев был Джеймс Белл. Это был его первый приезд в Черкесию и его первая удача. Ему с помощником удалось сорвать обсуждаемое согласие на мирные переговоры с Россией. Благодаря его вмешательству в августе того же года в Константинополь направились депутаты от разных племен. 

Британии был нужен прямой выход к Персии и Индии через Кавказ. А Турция так и не смирилась с потерей северного побережья Черного моря (согласно Адрианопольскому мирному договору 1829 года). Для пресечения контрабанды оружия для горцев из Британии, Франции и от польской эмиграции, с 1830 года российские власти установили блокаду своего побережья. Всем кораблям Черноморского флота было предписано крейсировать у кавказских берегов, задерживая всех нарушителей без исключения. 

В 1836 году Белл хорошо набил руку на заработке средств контрабандой и разведке черноморского берега. Надо признать, что до самой осени он вполне успешно, даже нагло, обходил русскую блокаду. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, а конец будет. 

Будучи владельцем британского судна «Виксен», он регулярно снабжал причерноморских адыгов и убыхов оружием. Но осенью 1836 года был задержан русской береговой охраной. Как любое судно-нарушитель, швартовавшееся в неположенном месте с запрещенным грузом, «Виксен» был конфискован.  Из рапорта барона Розена к графу Чернышеву от 24 декабря 1836 г.: «... 12-го числа прошлого ноября... по направлению к Суджукской бухте прошла шкуна, флаг коей при пасмурной погоде нельзя было заметить. Для преследования ее немедленно послан был бриг «Аякс», который нашел сие судно в Суджукской бухте близ берега на якоре, где производилась с него выгрузка. Шкуна сия оказалась английская купеческая под названием «Виксен», которая прибыла в 8 дней из Константинополя с грузом 100 тонн соли...». (АКАК. Т. VIII. Тифлис, 1881. С. 859). 

На момент задержания судна «Виксен», с его борта уже было выгружено не менее 8-ми орудий, 800 пудов пороха и значительное количество стрелкового оружия. Никаких тонн соли, значившихся в бумагах, на борту не было. Понятно, что арест шхуны грозил международным скандалом и вполне возможно военным конфликтом между Россией и Великобританией. Много лет спустя, министр иностранных дел Великобритании лорд Пальмерстон будет сожалеть: «Захват «Виксена» был прекрасным поводом для нападения на Российскую империю. Тогда англичане могли бы нанести России сокрушительное поражение». А 1836 году он на всю Европу истерично требовал от русского правительства «указать мотивы, на основании которых оно сочло себя вправе в мирное время наложить арест на торговое судно, принадлежащее британскому подданному». 

Подогретая нужными людьми консервативная британская общественность ожидаемо негодовала. История про «дерзкий пиратский акт» против мирного судна вылилась в дебаты в Палате общин. Но уже в 1837 году, не найдя союзников в Европе для войны с Россией, британское правительство было вынуждено замять скандал с «Виксеном», а организатор провалившейся провокации Уркварт был отозван в Лондон и уволен. 

Судно «Виксен» впоследствии было переименовано в «Суджук-Кале» и включено в состав Черноморской флотилии. Поначалу его использовали как транспортное, правда, потом вооружили 10-ю орудиями и превратили в боевой корабль. 

А что же Джеймс Белл? Его сделали традиционным «козлом отпущения». Но случившееся не помешало ему в дальнейшем. Он решил, что вторая поездка в Черкесию будет носить характер исключительно политической миссии. После ареста и конфискации судна Джеймса Станислава Белла доставили в Одессу, а затем экстрадировали в Стамбул (за счет турецких властей). Именно там с 20-го марта 1837 года, не теряя времени даром, он приступает к организации длительной миссии в Черкесию. Белл был дельцом по крови, а только потом шпионом, поэтому готовился основательно: «... предусмотрел взять с собою немалый ассортимент подарков, таких, как ружья, сабли, и основательный запас пороха на сумму 5 тысяч пиастров...».

Компанию ему составил Джон Лонгворт, разработавший вместе с Урквартом провокацию с «Виксеном» и уволенный из министерства для отвода глаз. На этот раз Лонгворт прикрылся документами корреспондента газеты «Morning Chronicle».

Возвращение в Черкесию в конце весны 1837 года было сопряжено с трудностями. Сначала его пытались перехватить вездесущие российские крейсеры, затем его судно долго не могло поймать попутный ветер, потом им с командой пришлось испытать страх быть пойманными во время вынужденной стоянки у берега (именно с заметок о подготовке судна в Турции и плавании в сторону Черкесии начинается книга Джеймса Белла «Дневник пребывания в Черкесии»). 

И все-таки ему удается в сопровождении Джона Лонгворта и переводчика Луки тайно высадиться в долине реки Субаши (рядом с современной Головинкой). Во время своего пребывания среди причерноморских адыгов, убыхов и западных абхазов, Джеймс Белл неустанно ведет дневник, записывает впечатления от увиденного и услышанного. Он оставляет заметки о садах, полях и аулах, знатных людях, собраниях, событиях. И, самое главное, о полезных природных условиях региона. Подробные геологические описания залежей нефти и других полезных ископаемых были направлены им в Лондон уже осенью 1837 года. Помимо описаний в Англию были отправлены образцы серы, свинцовых и других металлических руд, найденных в горах Западного Кавказа. Это очень интересовало правящие и деловые круги Англии. Джеймс Белл также подготовил подробный отчет для английских фабрикантов о свойствах местных лесов, о строительных видах древесины. Эффект от его доклада был незамедлительным. К концу года на английском судне «Роберт» в Черкесию была срочно отправлена группа английских военных инженеров. У них на руках были рекомендательные письма от Сефер-Бея (военно-политический деятель Северо-Западного Кавказа) к адыгейским князьям и убыхским старшинам. Параллельно возобновилась постоянная поставка больших партий военного снаряжения в Черкесию.

Тем временем в Петербурге тоже не дремали. Сверху поступило предписание захватить «этого злобного английского банкрота, который мечется, как чума, из угла в угол». Была назначена награда в 500 червонцев: «головы их, как преступников, будут оценены». Но награда так и осталась невостребованной, хотя Джеймс Белл пробыл в Черкесии три года и относительно спокойно передвигался по всему Черноморскому побережью.

Джеймс Белл, как и его родной брат Джон Зефания (шотландский художник), обладал художественным даром. Он делал прекрасные зарисовки и наброски многих мест и людей  Черкесии. Ему довелось познакомиться с самим Казбэчем Тугужуко Шеретлуко (одним из значительных предводителей адыгов, «львом Черкесии») и написать его портрет. Так случилось, что Казбэч, по неведомым причинам и вопреки горским запретам, позволил британскому эмиссару нарисовать себя рядом со своим боевым конем. Ходили слухи, что сам император Николай I хотел приобрести этот портрет, но Казбэч «отверг предложение русского царя». 

Джеймс Белл приложил немало усилий к обучению местных методам ведения военных действий. По его запросу из Англии была отправлена группа офицеров для обучения горцев стрельбе из артиллерийских орудий. Сам Белл не стоял в стороне и во время военных действий. Например, в мае 1839 года он лично руководил обстрелом Навагинской крепости на реке Сочи. 

Покинул Черкесию Белл в конце 1839 года. По возвращении в Лондон он издал 2 тома мемуаров «Дневник пребывания в Черкесии в течение 1837, 1838 и 1839 годов» («Journal оf a residence in circassia during the years 1837, 1838 and 1839»). Первый том включал в себя 500 страниц полного описания кочевых племен, населявших Черкесию, их быт и нравы, карту и три гравюры. Второй том примерно такого же объема был дополнительно снабжен девятью гравюрами и семнадцатью приложениями. Одно из приложений до сих пор является ценным словарным материалом абхазского, убыхского и адыгейского языков. 

Двухтомник был написан таким живым и динамичным языком, что драматическая история борьбы свободолюбивых горцев против имперской армии стала весьма популярной на британских островах. Перевод книг на немецкий, французский и датский языки не заставил себя долго ждать. 

Дальнейшая судьба неугомонного британского шпиона сложилась не менее интересно. Не прошло и года с момента возвращения из Черкесии в Лондон, как судьба (служба?) забросила его с женой и двумя детьми в район Карибского бассейна – в город Блуфилдс (Москитовый берег, Никарагуа). Семнадцать лет он, официальный британский представитель, прослужил шерифом и комендантом Блуфилдса, занимаясь при этом добычей и переработкой ценного красного дерева. 

Вряд ли он находился на территории английского протектората как отдыхающий или ушедший на пенсию агент. Москитовый берег более двух веков находился в сфере интересов Британской империи. А Блуфилдс становился крупным портом на Карибском море, через который в Европу экспортировались рабы, древесина, креветки, омары и многое другое. Поэтому столкновение интересов Англии, Испании и США в том регионе было неизбежным. Тем более что в те годы США планировали провести по территории Никарагуа канал, который соединил бы Атлантический и Тихий океаны.

Разведчик и шпион такого уровня, как Джеймс Белл, прошедший проверку суровой Черкесией и имперской Россией, мог смело представлять Британию на берегах Карибского моря. 

Умер Белл в родной Шотландии спустя год по возвращении из Блуфилдса, в 1858 году. 

Мы никогда доподлинно не узнаем, что двигало Джеймсом Беллом на протяжении всей его жизни. Любопытство? Жажда приключений? Деньги? А может патриотические чувства? Да и зачем нам это знание? Главное то, что благодаря наследию Джеймса Белла мир узнал о существовании Черкесии, в которой живут мужественные, гостеприимные и самое главное свободолюбивые люди.