Не табу. Светотень знаний.

Давайте начистоту: у каждого из нас немало добрых воспоминаний о школе, и чаще всего мы мечтательно улыбаемся, трогая мыслями свое детство. Здесь все: ностальгия по юности – по всему тому, что было в самый первый раз, и своеобразная романтика невозможности – еще не придуман тот монтажер, который способен перемотать наши пленки туда, где деревья были большими… 

Но, если совсем уж честно, – каждый запрятал в закутках памяти и определенный набор школьных кошмаров. О детской жестокости друг к другу не говорю – это отдельная непростая тема, и одна из главных ролей этой драмы, безусловно, принадлежит школе со всеми ее составляющими. 

Насколько сегодня школа как цитадель и учитель, как светоч являются реальными проводниками в мир знаний, а не прямой наводкой в паутину будущих комплексов и психологических проблем? Вот моя память хорошо закрепила, к примеру, нашу учительницу младших классов – никому не пожелаю такого, уж поверьте. Из хроники тех дней вполне составляется недурной триллер: классическая гранд-дама пенсионного возраста и радикально-коммунистической закалки в коричнево-серых кримпленовых костюмах а-ля футляр, с тугим пучком седых волос на затылке терроризирует сопливых школяров 7–9 лет от роду, периодически превращаясь в некое подобие Халка в юбке. Поверьте, если бы Стивен Кинг проникся всей ситуацией, персонаж Пеннивайза из хоррора «Оно» был бы вовсе не клоуном… Эта реинкарнированная Надежда Крупская обладала командирским голосом и умела кричать так, что дребезжали классные стекла. Справедливости ради скажу, она нас не била. Только иногда уже хотелось, чтобы ударила – это лучше, чем терпеть унижение перед всем классом. 

Любимым орудием морального садизма была огромная указка из полированной древесины, примерно 70–80 см длиной. Неумолимой угрозой мадам медленно двигалась между рядами парт, размеренно постукивая указкой по ладони свободной руки. Этот, казалось бы, банальный ритуал обхода класса заставлял нас сокращаться раза в три, вжимать голову в плечи, не шевелиться и не дышать. В эти моменты в классе было слышно, как растет герань в цветочном горшке. Кто-то зажмуривался. Главным было, как тогда казалось нам – маленьким, чтобы она просто прошла мимо, не заметив никого. В какой-то момент она молниеносно замахивалась и со всей взрослой силы била этой указкой по парте одного из учеников. Тетради, ручки – все, что полегче, просто слетало на пол от такого удара. Учебники лишь подпрыгивали. Ребенок тоже подпрыгивал. Все мы попрыгивали, даже герань. От испуга и ужаса. Затем следовал вопль о том, что даме не нравилось на этот раз – беспорядок на парте, кривые поля (тогда мы их еще чертили сами), корявые буквы в прописи или недостаточно ровно лежащие руки – «виновником» ее недовольство могло стать что угодно. Каждый по-разному реагировал на стресс. Кто-то просто бледнел и впадал в ступор на несколько минут. Кто-то начинал извиняться. У кого-то выступали слезы. Кто-то потом на переменке заикался. Педагогиня плыла дальше – «урок» продолжался. Еще одним орудием прессинга была мокрая, грязная и пахнущая сыростью тряпка для доски. Но об этом я писать не стану, как и о многом другом – это будет слишком.

Если бы не основные предметы (а общеобразовательные дисциплины для нас всегда считались вторичными) и не мамин нужный вклад в мое отношение к происходящему тогда, на любви к какой бы то ни было учебе можно было ставить жирный крест черной краской. Сложно забыть, сколько раз моя мама выслушивала упреки и «добрые» советы Медузы Горгоны по части того, что я слишком выделяюсь, а нужно быть такой, как все – только вдумайтесь в жуткую суть фразы: она хорошо иллюстрирует сцену с указкой, правда? А еще ей не нравилась моя походка и то, что я – «ребенок слишком раннего аномального развития». А школа, между прочим, у нас была не простой, а для одаренных (вроде как) детей, и раннее развитие для нас было нормой. Сегодня я думаю, если так могли обращаться с детьми в крутой школе, как же обращались с «неодаренными» в обычной? Но все сложилось так, как сложилось, я смогла все же полюбить процесс познания – и это радует.

В средних и старших классах все изменилось, и я с глубокой благодарностью и теплотой вспоминаю большинство учителей – настоящих, мудрых и добрых наставников, пришедших на смену той первой мегере. Только вот сколько психотравм она нанесла детям (и мне) за свою «заслуженную, многолетнюю и плодотворную педагогическую деятельность», навсегда останется загадкой. 

Убеждена, многие из вас, читая, возмутились, почему же меня не перевели в другой класс, не жаловались на педагога и все такое. При всей своей ярко выраженной нелюбви к детям, мегера действительно умела хорошо учить – парадокс. Все же, страх – годный дрессировщик, если относиться к воспитанникам, как к цирковым зверькам.  Вторая причина – тогда не принято было жаловаться на преподавателя. Учитель был реальным царем и богом, его авторитет был непререкаем. Зачастую дети не рассказывали дома о том, что происходило в классе, потому что при любом раскладе виноватым оставался ребенок. К слову, наша мадам этим прекрасно пользовалась: была пара случаев, когда она, не стесняясь, подставляла малышню, дети в слезах пытались дома доказать, что все было не так, однако им никто не верил. Как можно? Учитель сказал, значит – априори правда. 

Насколько хорош или плох подобный культ личности в отдельном пространстве  – тоже тема отдельная. 

Все в курсе, что для приема на работу в целый ряд структур необходимо пройти множество различных психотестов – на адаптивность, стрессоустойчивость, склонность к агрессии и все такое. Причем, этот опыт силовых ведомств активно используют многие HR-агенства и передовые компании самых разных направлений деятельности. В «ненавидимых» нами европах и америках практика психологического сопровождения педагогов и учащихся развита довольно хорошо, но как же можно перенимать опыт у всяких «загнивающих»? Убеждена, первые, кто должен проходить подобные тесты и работу с профессиональным психологом-профайлером – это преподаватели всех уровней образования. 

Затаскана до неприличия аксиома, что учить – это призвание не для всех. Однако это действительно так! Не каждый закончивший педагогический вуз (условно), получивший «отлично» по методике и даже искренне мечтающий учить, способен это делать адекватно. И да, решительно недостаточно хорошо знать предмет, идти в ногу с технологиями, использовать интерактивные методы обучения, регулярно повышать квалификацию, выигрывать в педагогических конкурсах и прочее. 

Как и следовало ожидать, следующая фраза понравится не всем, но прежде чем учить, человек должен сам внутренне состояться зрелой, психически стабильной личностью, с допустимым минимумом невротических проявлений. Не обижайтесь, просто невротики мы все без исключения – спросите любого профессионала-мозговеда. И зрелость эта человеческая нисколько не зависит от количества дипломов, сертификатов, семейного положения, наличия (отсутствия) собственных детей или материального состояния. Зрелость – это о другом: о балансе и мудрости, о дальновидности, доброте и совести, об эмпатии, наконец…  

А теперь скажите мне сами, как без этого всего можно позволить себе встать перед несколькими десятками пытливых глаз и считать себя вправе чему-то их учить?

Вот такое «не табу» у меня сегодня. 

P.S.: Низкий поклон тем настоящим учителям – огонькам, учителям – искрам, учителям – путеводным звездочкам, благодаря которым в этом мире есть лучшие люди! (И это я – не о себе).