Пьеро Форназетти: постоянство и верность в дизайне

На вопрос, кто такой Пьеро Форназетти часть из вас пожмет плечами, мол, итальянец какой-то с именем грустного клоуна, а другая часть скажет – да это же тот самый дизайнер, который куда только не прилепил лицо какой-то тетки. Вторая часть, как вы понимаете, будет ближе к истине. И если лицо этой «какой-то тетки» знакомо миллионам, то имя о чем-то скажет разве что знатокам оперы. Давайте разбираться, кто такой Форназетти, чем славен, и кого так упорно изображал в своих работах.

Отчислен, но не расстроен

Пьеро Форназетти появился на свет в 1913 году в Милане. В возрасте 17 лет он поступил в Академию изобразительного искусства Брера, но быстро там заскучал, и был отчислен через два года. Казалось бы, тут он должен был огорчиться, но нет. К этому моменту Пьеро уже вращался в богемных кругах, где академическую живопись не считали чем-то слишком уж важным. Тогда Форназетти стал подмастерьем Джо Понти, человека, которого называли крестным отцом итальянского дизайна. Пожалуй, работа именно с этим человеком определила путь, по которому затем пошел П. Форназетти. Под руководством, а затем и в соавторстве с Понти, Пьеро научился не только чувствовать целостность и объем предмета, но и тут же разрушать это чувство, чтобы создать новое.

Дизайнер настаивал, что стул не перестанет быть стулом, если он похож на арапа, как например, одна из его знаковых работ, стул «Мавр». 

– Но вы можете обмануться. Столешница перекрывает сиденье, и вы видите только иноземца. Необычный собеседник за ужином, не правда ли? – говорил Пьеро Форназетти.

В 1933-м еще совсем молодой мастер первые участвовал в миланской выставке, где представил коллекцию шелковых платков с, как сказали бы сегодня, принтами, но тогда говорили «с напечатанными на ткани рисунками». Еще через пару лет на подобной выставке он показал декоративный керамический сервиз. Было еще много ступеней к успеху, много попыток попробовать новые направления.

За свою довольно долгую жизнь и карьеру Форназетти успел поработать над фресками в Палаццо Бо в Падуе, потрудиться в журналах и театрах, наделать кучу мебели, одежды, посуды, эскизов. Дизайнер экспериментировал с формами и поверхностями. Но узоры, которые он на них наносил, были, кажется, выбраны раз и навсегда.

Солнце, луна, имитация камня, бабочки, рыбы, как будто перерисованные из старинных атласов, вырезки из старых газет, античная архитектура, лицо Лины Кавальери – все это сделало его работы узнаваемыми даже сегодня в мире, переполненном визуальной информацией и визуальным мусором.

Знакомая незнакомка

Кажется, настало время поговорить о той, кто для многих является таинственной знакомой незнакомкой. Итальянская оперная дива, считавшаяся одной из красивейших женщин своего времени, Лина Кавальери запала в душу Форназетти, можно сказать, заочно. Однажды, примерно в 50-е, дизайнер увидел в журнале конца 19-го века лицо Кавальери и так впечатлился, что создал, понятно, не одним присестом, более 500 вариаций на тему. Одних только тарелок «с лицом» насчитывается 350. Форназетти как-то сказал, что и сам не знает, почему он создал столько версий этого лица. «Я просто начал делать их и не смог остановиться», - говорил он.

Поди-найди такую преданность рыцаря прекрасной даме, да еще и той, которую он никогда не знал. Хотя определенная доля логики в этом есть. Очевидно, Лина Кавальери стала для Пьеро Форназетти этаким идеальной визуализацией, воплощением главной фантазии, набором внешних компонентов, из которых он мог создать, и создавал, что угодно, меняя настроение и выражение лица, добавляя и убирая какие-то подробности и черты характера.

Откуда только не смотрит на мир Лина-Чаплин, Лина-рыцарь, Лина-индианка, Лина-клоун, Лина с закрытыми глазами, подмигивающая, в сетке или даже с расколотым надвое лицом. Тут вам и тарелки, и мебель, и обои, и одежда.

Пьеро Форназетти оставил после себя огромный архив изображений – более 11 000 эскизов, многие из которых до сих пор не видели свет. К счастью, все это добро не погребено где-то в шкафу и не пылится ни на каких чердаках семейного особняка Форназетти. У гениального дизайнера есть сын, который сумел правильно распорядиться наследством.

Сила воображения

Сын знаменитого дизайнера, Барнаба Форназетти, который продолжает дело отца, рассказывает, что он модернизировал ежегодное производство тарелок-календарей, ограничив его всего до 700 экземпляров в год. При этом некоторые рисунки «снимают с производства», заменяя их ранее не печатавшимися. От главных традиций – ручной росписи и нумерации каждого экземпляра – Барнаба не отказался и не собирается это делать.

По словам младшего Форназетти, Пьеро очень любил «пробовать» новые поверхности, новые материалы, считал, что все дело только в силе воображения:

– Мой отец мог позволить себе экспериментировать с абсолютно разными поверхностями. Для его творчества не было границ: это могли быть шляпы, жилеты, пепельницы, стулья, посуда, кабинеты, фортепьяно, магазины, автомобили – все эти предметы изменялись неожиданными рисунками, технику нанесения которых он тщательно скрывал от посторонних.

Если Пьеро Форназетти считал, что сделать можно все, и экспериментировал, не останавливаясь, то его сын решил ограничиться тем набором поверхностей, который уже освоил его отец.

– Я сам рисую, некоторые вещи сделаны мной абсолютно самостоятельно, но я стараюсь сохранять стиль и традиции, переданные мне отцом, – говорит он.

Не ради славы

Как уже говорилось выше, Пьеро Форназетти в основном делал вариации своих собственных рисунков, но это не значит, что он делал только их. Периодически мастер обращался к творчеству своих друзей, например, сюрреалиста Джорджо де Кирико, с которым был знаком еще со студенческих лет.

Сейчас мы видим результат, и кажется, успешность Пьеро Форназетти всегда была совершенно очевидной. Но в самом поначалу никто не хотел делать тарелки с изображением мятых газет или подмигивающих подозрительных голов. Видимо, тут дизайнер и прибег к своей знаменитой силе воображения и решил проблему очевидным, но не самым простым методом. Дизайнер открыл небольшую мастерскую и ателье в каморке рядом со своим домом в Милане. Мастерская – даже громко сказано: собственно, Пьеро купил печь для обжига керамики.

Дизайнера не уставила критиковать и осуждать, но при этом не забывали подчистую раскупать его лимитированные коллекции посуды, шкатулок, мебели, в том числе и на аукционах. Не будет преувеличением, сказать, что его работы стали предметом культа еще при жизни автора.

При этом дизайнер Пьеро Форназетти не стремился к славе, был постоянен не только в главных направлениях творчества, но и в жизни, – жена, дом, машина. Говорят, он и одежду бы не менял, если бы позволяли ткани.