Улыбка сквозь слезы. Фрида Кало

Улыбка сквозь слезы.

Фрида Кало

«Я не знаю, как писать любовные письма.

Но я хочу сказать, что все мое существо открыто для тебя.

С тех пор как я в тебя влюбилась,

все перемешалось и наполнилось красотой…

Любовь, словно аромат, словно ток, словно дождь»,

– написала Фрида Кало в 1946 году

Магдалена Кармен Фрида Кало Кальдерон родилась 6 июля 1907 года в обычной мексиканской семье. Позднее она поменяла год рождения на 1910 – год мексиканской революции. Ее отцом был известный фотограф Гильермо Кало, немец еврейского происхождения. А мать Фриды, Матильда Кальдерон, была мексиканкой с индейскими корнями. Фрида была третьим ребенком в семье. В 6 лет она перенесла полиомиелит. После болезни у нее на всю жизнь осталась хромота, а ее правая нога стала тоньше левой. Одна из подруг впоследствии вспоминала: «Мы были очень жестоки по отношению к ней. Когда она ехала на велосипеде, мы кричали ей: «Фрида – деревянная нога». Для того чтобы ссохшаяся нога выглядела менее уродливо, девушка надевала на нее несколько чулок, высокий каблук на больную ногу и всегда носила длинные юбки.

Столь ранний опыт борьбы за право полноценной жизни закалил характер Фриды и наложил отпечаток эпатажности, грубости и сексуальности в ее работы. Жизнь художницы, как и ее живопись, пронизана болью и страстью. Фрида на долгие годы стала символом силы, смелости и победы.

Любую картину Фриды можно рассматривать как сюрреалистическую исповедь, мысли вслух, укор или восхищение культурой, нравами и вообще временем, окружавшими ее непростую действительность.

Экстравагантность художницы позволяла ей  час за часом проживать яркие, полные любви и наслаждений дни. Не прочувствовав силу физической и душевной боли, которые она преодолевала ежесекундно, понять и принять ее работы сложно. Но именно эти препятствия и позволили ей превратить боль в источник вдохновения.

Судьба же испытывала ее вновь и вновь, словно мало было тех страданий, от которых осталась хромота. Дождливым вечером 17 сентября 1925 года 18-летняя Фрида Кало попадает в страшнуюавтокатострофу.  Автомобиль, в котором она ехала со своим школьным другом, столкнулся с трамваем. Удар был таким сильным, что парня вышвырнуло из машины. Но он легко отделался – лишь контузией. А Фрида… Сломанный железный прут токосъемника трамвая воткнулся в живот и вышел в паху, раздробив тазобедренную кость. В трех местах был поврежден позвоночник, сломаны два бедра, нога, повреждены внутренние органы, из-за чего стало невозможным иметь детей. Врачи не могли поручиться за ее жизнь. Хотя травмы были несовместимы с жизнью, она выжила. И спасла саму себя рисованием. Она рисовала лежа: холст был специально прикреплен над кроватью, а по потолку любящий отец установил зеркало, чтобы дочка могла рисовать свои автопортреты.

Начались мучительные месяцы неподвижности. Именно в это время она попросила у отца кисть и краски. Для Фриды сделали специальный подрамник, позволявший писать лежа. Она начала с автопортретов: «Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего».

В 22 года Фрида Кало поступает в самый престижный институт Мексики (Национальную подготовительную школу). Именно там Фрида встречает будущего мужа Диего Риверу, только вернувшегося домой из Франции. Необузданный Ривера уже расстался со своей второй женой Лупе Марин, и ничто не мешало ему увлечься юной и уже несколько бесстыдной художницей – остроумной, смелой и талантливой. Пленил его и незаурядный интеллект Фриды, взращенный на европеизированном образовании. Поэтому критиковать его живопись, пусть даже и нелицеприятно, разрешалось только Фриде. С каждым днем Диего все больше привязывался к этой маленькой, хрупкой девушке.

1 августа 1929 года они поженились. Ей было двадцать два года, ему – сорок два. Сближали двух художников не только искусство, но и общие политические убеждения – коммунистические.

Диего Ривера (исп. DiegoRivera; 8 декабря 1886 – 25 ноября 1957) – мексиканский живописец, художник-монументалист (муралист) и график, архитектор, один из самых известных мексиканских художников, видный политический деятель компартии, один из создателей национальной школы монументальной живописи.

Их семейная жизнь бурлила нешуточными страстями. Они не всегда могли быть вместе, но никогда – врозь. Их связывали отношения, по словам одного из друзей, «страстные, одержимые и порой мучительные». Диего пользовался огромным успехом у женщин, всегда был окружен поклонницами и никогда не отказывал им во внимании. Сексуальная свобода была ему необходима, она служила мощным творческим импульсом. Фрида же безумно его ревновала. А он, взяв за правило ничего не скрывать от жены, рассказывал ей о своих увлечениях. При этом мысль о том, что и она может ему изменить, приводила его в ярость.

Фрида постепенно привыкала к такому положению дел, но в 1934 году Диего перешел все границы – изменил ей с ее младшей сестрой Кристиной, которая ему позировала. Двойное предательство вынести было невозможно. Фрида никому не сказала о боли, раздиравшей душу, единственным «документом» тех дней стала ее картина: обнаженное женское тело иссечено кровавыми ранами, а рядом, с ножом в руке, стоит тот жестокий и равнодушный, кто и нанес эти раны. «Всего-то несколько царапин» (A FewSmallNips) – так с присущей ей иронией назвала Фрида свою картину. После случая с Кристиной Фрида решила, что они с Риверой должны какое-то время пожить порознь.

Этот шаг дался Фриде нелегко. «В том, что случилось, есть и моя вина. Я не поняла, что ему нужно, я воспротивилась неизбежному…» – писала она. Ривера, как казалось Фриде, несильно тосковал по ней: он, как и прежде, много работал и так же влюблялся в своих натурщиц.

Пытаясь заставить его ревновать, Фрида отправилась в Нью-Йорк и там открыто, на виду у журналистов, флиртовала с мужчинами. Более того, пошли слухи и о ее лесбийских приключениях. В 1936 году Фрида познакомилась со скульптором ИсамуНогути, другом Риверы. Диего наконец не выдержал: застав Фриду в обществе Ногути, он выхватил пистолет, но, к счастью, никого не застрелил.

В 1937 году в Мексику приехал Лев Троцкий с женой, и Ривера, преклонявшийся перед «трибуном русской революции», попросил Фриду приютить его.

Фрида еще в 1928 году вступила в коммунистическую партию, правда, через год, после исключения Диего, вышла из ее рядов, но оставалась верна своим убеждениям. Ее героями были вожди мирового рабочего движения: Маркс, Ленин, Мао Цзэдун. И конечно же, приезд Троцкого, изгнанного из сталинской России, стал для нее огромным событием.

Яркая, остроумная, обаятельная художница покорила Льва Давидовича. Он увлекся ею как мальчишка: писал записки, назначал свидания. Судя по всему и Фрида откликнулась на его чувство. Но тут вмешалась жена Троцкого, Наталья Седова. Убедив супруга, что эта страсть не добавит ему авторитета в глазах мирового пролетариата, она настояла на том, чтобы покинуть этот гостеприимный, но оказавшийся для них столь опасным «Синий дом».

Не менее чем Льва Троцкого, Фрида восхищала французского поэта и писателя, основоположника сюрреализма Андре Бретона – он находил ее творчество достойным своего любимого детища и пытался рекрутировать Фриду в армию сюрреалистов. Очарованный мексиканским простонародным бытом и искусными ремесленниками, Андре Бретон организовал после возвращения в Париж выставку «Вся Мексика» и пригласил для участия Фриду Кало. Парижские снобы, пресытившиеся своими же выдумками, без особого воодушевления посетили выставку кустарных поделок, но образ Фриды оставил глубокий след в памяти богемы.

Марсель Дюшан, Василий Кандинский, Пикабиа, Тцара, поэты-сюрреалисты и даже Пабло Пикассо, который дал в честь Фриды обед и подарил ей одну «сюрреалистическую» серьгу, – все оценили уникальность и загадочность этой особы. А знаменитая Эльза Скьяпарелли, любительница всего необычного и шокирующего, увлеклась ее образом настолько, что создала платье «Мадам Ривера» и к нему духи «Шокинг». Но шумиха не ввела Фриду в заблуждение относительно места ее живописи в глазах всех этих «сукиных детей». Она не позволила Парижу адаптировать себя, осталась, как и всегда, в «не-иллюзии».

А все потому, что Фрида всегда оставалась Фридой, не поддаваясь ни на какие приманки новых течений или веяний моды. В ее действительности абсолютно реален только Диего. «Диего – это все, все, что живет в минутах не-часов, не-календарей и пустых не-взглядов, – это он».

Они вторично сыграли свадьбу и не расставались уже до смерти Фриды в 1956 году.

Незадолго до кончины, Фриде ампутировали правую ногу, ее мучения превратились в пытку, но она нашла в себе силы, чтобы открыть последнюю выставку весной 1953 года. Незадолго до назначенного часа, собравшиеся услышали вой сирен. Это на санитарной машине, сопровождаемой эскортом мотоциклистов, прибыла виновница торжества. Из госпиталя, после операции. Ее внесли на носилках и поместили на кровать в центре зала. Фрида шутила, пела свои любимые сентиментальные песенки под аккомпанемент оркестра «Марьячи», курила и пила, надеясь, что алкоголь поможет снять боль.

Тот незабываемый перфоманс потряс фотографов, репортеров, поклонников, так же как и последний посмертный, 13 июля 1954 года, когда с ее телом, завернутым в знамя мексиканской коммунистической партии, в зал крематория пришли проститься толпы поклонников. Мощный порыв горячего воздуха из открытых дверей, где стояла печь, поднял ее невесомое тело почти вертикально, взвил волосы в сверкающий ореол, и присутствующим показалось, что ее губы сложились в соблазнительную и насмешливую улыбку.

«Я весело жду ухода и надеюсь никогда не возвращаться. Фрида» – таковы последние слова из дневника, слова прощания с этим миром. 

Почти полвека она обитает в зеркалах родного «Синего дома» вместе со своим Диего, и может быть, они давно превратились в одно существо, как предрекал ей однажды деревенский оракул, обещавший, что со своим любимым Фрида не расстанется никогда.

автор – Залина Лукожева, №35/2016г.