Таймураз БЕРОЗТЫ

Я ПОМНЮ ТАЙМУРАЗА БЕРОЗТЫ ЕЩЕ ПО РОК-ГРУППЕ IN-САЙТ, СОЗДАННОЙ ИМ В 2003 ГОДУ И ПРОСУЩЕСТВОВАВШЕЙ ДО 2009-ГО. ДОБРОТНЫЕ ТЕКСТЫ, ОРИГИНАЛЬНОЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ, ТАЛАНТЛИВОЕ ИСПОЛНЕНИЕ… И ВОТ СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ Я ПИШУ О НЕМ – НО НЕ КАК О РОК-МУЗЫКАНТЕ, А КАК О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ВНОСИТ НЕОЦЕНИМЫЙ ВКЛАД В СОХРАНЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ОСЕТИН. ОСНОВАННЫЙ ИМ И ЕГО ДРУЗЬЯМИ МУЗЫКАЛЬНЫЙ КОЛЛЕКТИВ «КЪОНА» УВОДИТ СЛУШАТЕЛЕЙ К КОРНЯМ, ОТКРЫВАЯ ДВЕРИ В ПРОШЛОЕ, ДАВАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРОНИКНУТЬСЯ ЖИЗНЕННЫМ УКЛАДОМ, ТРАДИЦИЯМИ – ТЕМ, ЧЕМ ЖИЛИ НАШИ ПРЕДКИ. ОСОБЕННОСТЬ АНСАМБЛЯ – В ТОМ, ЧТО ВСЕ КОМПОЗИЦИИ ИСПОЛНЯЮТСЯ НА СТАРИННЫХ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТАХ, ВОЗРОЖДЕННЫХ ЗАБОТЛИВЫМИ РУКАМИ МАСТЕРОВ. ИНТЕРЕСЕН И РЕПЕРТУАР АНСАМБЛЯ –  ПОМИМО ТРАДИЦИОННЫХ «ЕРЫСЫ КАФТ» И ДРУГИХ, РЕБЯТА ИСПОЛНЯЮТ СТАРИННЫЕ ОСЕТИНСКИЕ НАПЕВЫ, КОТОРЫЕ СМОГЛИ ВОССТАНОВИТЬ, ОБЩАЯСЬ СО СТАРОЖИЛАМИ СЕЛ. МОДНОЕ НЫНЧЕ СЛОВО «АУТЕНТИЧНОСТЬ» – НАИБОЛЕЕ ПОДХОДЯЩЕЕ ДЛЯ ОПИСАНИЯ ЗВУЧАНИЯ ЭТОГО АНСАМБЛЯ. И МНЕ НЕ ТЕРПИТСЯ ПРЕДОСТАВИТЬ СЛОВО САМОМУ ТАЙМУРАЗУ, ВЕДЬ КТО КАК НЕ ОН ЛУЧШЕ ВСЕГО РАССКАЖЕТ ОБ ИНСТРУМЕНТАХ, МУЗЫКЕ И МНОГО О ЧЕМ ДРУГОМ.

                – Начиналось все с классики, потому что, поступая в музыкальную школу, я был далек от рока. К нему я пришел только в 11-м классе. О фольклорной музыке речи тогда не было. Позже я попал в мастерскую СосланаМоураова,  бывшего милиционера, который, уйдя на пенсию, увлекся изготовлением национальных ритуальных чаш и сначала работал дома. Потом он решил изготовить дала-фандыр. У него получилось, и он отправился к тогдашнему министру культуры Эдуарду Галазову, который помог ему  найти помещение, где Сослан вплотную занялся изготовлением инструментов. Судьба свела его с нынешним дирижером оркестра народных инструментов «Иристон» Олегом Ходовым. Тогда оркестра еще не было и они ходили в мастерскую и работали вместе. Сослан вырезал инструменты, а Олег играл на них и говорил Сослану, когда нужно было изменить звучание – например, сделать звук глубже. Вскоре у Олега появился свой коллектив музыкантов, и Сослан помог ему устроиться в филармонию. В тот момент, когда у ансамбля Олега появилась крыша над головой, в мастерскую пришел я. Меня привел исполнитель Руслан Кабалоти, с которым мы вместе учились в училище искусств.

                Помню, как я увидел заготовку для дыууадæстæнонфæндыра, который Сослан восстановил по схемам. У меня есть ксерокопия его описания на немецком с переводом на русский язык – это описание прислали по запросу из берлинского музея, в котором хранится старинный дыууадæстæнонфæндыр. Помню, с какой гордостью мы с Олегом взяли первый аккорд на этом инструменте.

                К несчастью, в прошлом году Сослана не стало. Его дело сейчас продолжает молодой парень, наш друг ЗаурДемеев. Он помогал Сослану, когда тот еще был жив. Здесь, в мастерской, есть много заготовок Сослана, которые были доделаны Зауром, и инструменты, созданные им уже после смерти Сослана.

По каким источникам восстанавливаются эти инструменты?

                – Есть книга Феликса Алборова «Музыкальная культура осетин». В советское время он проехал по Южной Осетии, записал всех сказителей, сфотографировал все инструменты и сохранил сведения о тех из них, которые были в быту на тот момент. А то, что было раньше, оказалось утерянным и не восстановлено до сих пор. Есть еще книга Бориса Галаева «Осетинские народные песни»; сведения из этой книги Алборов использовал в своих трудах. Что касается периода появления инструментов, то вряд ли можно точно утверждать, какой из них к какой эпохе принадлежит. Инструменты перенимались народами друг у друга, поэтому есть вероятность, что какие-то осетины создали сами и они распространились у народов, которые соприкасались с нашим, а какие-то, наоборот, наши предки переняли у других. Если взять лалымуадындз, то его мы могли позаимствовать у соседей-рачинцев, адаптировав его изготовление под особенности растительности (мелодические трубки рачинцы изготавливали из тростника, а мы – из шиповника).

                Что же касается арфовых инструментов, то они могли появиться у многих народов одновременно, независимо друг от друга. Они зародились в тех странах, где стреляли из лука. В какой-то момент людям пришло в голову, что тетива издает звук, и они решили приделать еще несколько струн, чтобы исполнять что-то наподобие музыки.

                Если ориентироваться на Нартский эпос, в нем волынка не встречается, зато есть хъисынфæндыр. Опираясь на эпос, мы также создали дыууадæстæнонфæндыр, уадындз. Но спорных моментов все равно много. Например, у нас есть сказание о том, как Афсати подарил уадындз отцу Ацамаза. При этом у абхазов тоже есть похожее сказание о том, как пастух изготовил первый ачарпын (флейту). Поэтому вряд ли можно полностью полагаться на Нартский эпос. Ученые и сами не могут точно установить, какой именно народ создал тот или иной инструмент.

                Многие инструменты оказались в итоге забыты. К сожалению, это типично осетинская черта – быстро забывать старое. Например, дала-фандыр. В советское время он исчез из осетинского быта, потому что жители осетинских сел переняли у русских балалайку и стали играть на ней. То же самое произошло и с   хъисынфæндыром.  В селах были старые, потрепанные хъисынфæндыры, зато из натуральных тканей, то есть тканей животного происхождения. Но когда в конце XIX века осетины стали уезжать на заработки в Америку, они стали привозить скрипки, и родной инструмент забылся. К счастью, с приходом в быт скрипки и балалайки техника игры на этих инструментах осталась старая – осетинская, и даже такие сказители, как МисирбиТомайты, ИналдыкоКалагаты и наш современник ГабоКаргаев, играли и играют на классических скрипках при помощи осетинской техники.

                Что касается национальных мелодий и песен, то они, слава богу, у нас не терялись никогда. Недавно наш ансамбль приехал из Турции, где мы выступали с концертом. Мы привезли оттуда наигрыши, которые сохранила и записала перед смертью осетинка, уехавшая в Турцию в 1920 году. Так что, возможно, наш репертуар теперь пополнится новыми мотивами. Что касается песен, то они тоже были либо в старых аудиозаписях, либо в нотах, либо в исполнении хора госфилармонии.

                Есть люди, которые сами находят нас и делятся не только старинными национальными мотивами, но и напевами собственного сочинения. В Ольгинском жила родная сестра моего деда. Ее сын как-то исполнил мне несколько старых народных песен, и я их записал. Еще помню, как я поехал в Джимару в свое фамильное святилище. Жители села отмечали праздник Уацилла. Меня узнал один старичок, подошел ко мне, дал текст и напел мелодию. Он сочинил это все сам. Мы выучили и записали эту песню.

Я слышала, что вы принимали участие в фестивалях.

                – Первый фестиваль под названием «Южная звезда» прошел в Ростове. Мы заняли второе место. Затем были сказительский фестиваль эпической песни «Эпосы мира на земле потомков Джангара» в Элисте, фестиваль эпической песни в Кисловодске, куда мы привезли «Сказание об Ацамазе» из Нартского эпоса. Мы никак не могли найти полную версию сказания – во всех записях было всего 4-5 куплетов. Узнав, что ее исполняет ХаджумарСабанти, народный художник-примитивист, мы приехали к нему домой, записали полный текст; потом пришлось приехать еще раз, чтобы он нам это сказание спел. На исполнение полной версии ушло 20 минут. Мы записали ее на диктофон, и сегодня благодаря Хаджумару знаем ее полностью.

                Почему сейчас национальные песни существуют в сокращенном виде? В советское время, когда на сцену стал выходить фольклор,  20 минут было слишком много, и произведения стали урезать. Сейчас из 10 героических песен 5 или 6 состоят всего из 3-4 куплетов. Из-за этого порой невозможно до конца понять, о каком событии идет речь в той или иной героической песне. Поэтому, к сожалению, эпическое сказание практически умерло. А вот у казаков, например, я такого не видел. Мы приехали на фестиваль и подружились с известным московским коллективом «Казачий Кругъ». Сидели с ними вместе, разговаривали, и тут один из них затянул песню. Остальные подхватили – и разлилось многоголосье. Они исполняли песню дружным хором в течение семи минут. И был понятен смысл и сюжет их песни: они сумели сохранить все куплеты.

                Поездки на фестивали требуют особого отношения  к инструментам, потому что они очень капризны в отношении климатических условий. Когда мы отправились в Кисловодск, взяли с собой хъисынфæндыр – настоящий, из тканей животного происхождения, со струнами из конского волоса. От влажности он расстроился, мы принялись его настраивать, натягивали струны и в конце концов их порвали. Хорошо, что у нас с собой был запасной инструмент. Наученные горьким опытом, перед поездкой на концерт в Питер мы как следует укутали инструменты, положили в чехлы, чтобы на них не сказался перепад температур, и все прошло успешно.

Как люди отзываются о вашей деятельности?

                – В самом начале нашего творческого пути нам казалось, что мы просто взорвем музыкальный мир, что очень многие будут приглашать нас на выступления и что всем это будет интересно. Но ничего подобного не произошло. Есть горстка замечательных людей, которым наше творчество интересно. Нам ставят «лайки» на наших официальных страницах в Интернете, слушают, советуют, критикуют… Есть и те, кто приглашает нас играть на свадьбах. Вторые, на мой взгляд, менее озабочены состоянием осетинской музыки, а мыслят лишь категориями «это круто» и «это прибыльно». Поэтому мы решили, что будем играть для себя и для тех, кому это интересно, то есть для правильно воспитанных в музыкальном отношении. У нас таких не много. В основном люди предпочитают слушать кавказский шансон и тому подобное. И теперь мы идем по тому же пути, по которому в свое время шел русский рок, – образно выражаясь, не капать сверху. Мы предпочитаем «сарафанное радио»: тот, кому понравится наше выступление, расскажет другому – тому, кто эту музыку сможет понять, и так далее.

                Многие считают, что игра на древних инструментах – это шаг назад. Так думают те, кто воспринимают лишь привычное звучание. Вообще, когда наш ансамбль только начинал выступать, мы брали с собой гармошку, но позже отказались от нее, потому что она перебивала необычный звук остальных инструментов.

                А когда мы сделали волынку, записали на ней мелодию и выложили в Интернет,  кто-то написал нам в комментариях, что не услышал родного звучания. Не думаю, что можно чувствовать, родной звук или нет – он может просто нравиться или не нравиться. Пообщавшись с такими интересными людьми, как, например, Булат Халилов и Винсент Мун (французский режиссер, использовавший в своих работах оригинальное живое звучание разнообразных национальных инструментов. – Прим. авт.), мы поняли: самый настоящий звук – это звук древних инструментов, он самый честный и самый чистый, тот, который слышали, возможно, несколько веков назад. Для того, чтобы наши инструменты звучали аутентично, мы по возможности стараемся отказываться от микрофонов на выступлениях и не любим выступать в больших залах, потому что пропадает контакт с публикой, а наша музыка требует тесного контакта со слушателями и камерного звучания.

                Хочется показать людям, что осетинская музыка – это не только то, что мы ежедневно слышим по радио и телевидению и, честно говоря, уже весьма приелось. Одни и те же фонограммы, наигрыши – множество песен как одна. Наша музыка – это не дань предкам, а музыка будущего. Наши дети должны будут воспитываться на ней. Она приведет потом их и к джазу, и к року, и к классике. Но, как говорил Сослан Моураов, если не будешь крепко стоять на плечах своих предков, ты никогда не станешь выше.

                Некоторые называют нас уникальным ансамблем. А о чем это говорит? О том, что национальная культура – на дне. Хотелось бы, чтобы в будущем такая музыка вернулась в быт – она создана для исполнения не на сцене, а в повседневной жизни.

Мы говорим о национальной культуре, а меж тем ЮНЕСКО давно признала наш язык вымирающим. Как вы считаете, есть ли способы его возродить и каково ваше мнение по поводу тех попыток сохранить осетинский язык, которые предпринимаются сейчас на государственном уровне в виде призывов, лозунгов и прочего?

       – Я против любого рода фанатизма, но в плане языка он бы нам не помешал. В некоторых республиках есть правило: если хочешь устроиться на государственную должность, ты должен написать диктант на родном языке. Я не верю в действенность призывов учить родной язык методом общения на нем дома, с родными: сейчас выросло поколение, чьи родители еще понимали по-осетински, но уже не говорили. Что же делать тем, кто хочет говорить с детьми на родном языке, но уже не может? Тамерлан Камболов правильно сказал, что нам нужно полноценное телевидение на осетинском – что-нибудь интересное вроде канала Discovery. Плюс – кругом сделать надписи на осетинском (названия улиц и т.д.). 

        В Осетии была создана полилингвальная система образования. Что самое интересное – эту систему успешно применяют в Татарстане и Чечне, а Осетия никак не может ее внедрить. А ведь она очень удобна – например, в детском саду ребенок обучается родному языку через игру. Многие «ура-патриоты» говорят о том, что надо говорить на осетинском дома. При этом многие родители разговаривают с детьми по-осетински, а дети отвечают им на русском. Кроме того, наш язык уже давно не развивается, в нем появляется огромное количество заимствований из русского.

                У нас еще есть поколение носителей настоящего осетинского языка, но когда оно исчезнет – исчезнет и язык. Поэтому нужно учить его сейчас, пока он сохраняет свой первозданный облик.

P.S. Культура осетинского народа впитала в себя многое из других культур – на протяжении нескольких веков мы сосуществовали с представителями самых разных национальностей. Это сам по себе замечательный факт. Но при этом не стоит забывать о том, что осетины – отдельная этническая группа. Нас не так уж и много. И очень бы хотелось, чтобы каждый из нас мог внести свою посильную лепту  в дело сохранения национальной самобытности. Для начала достаточно простой заинтересованности – хотя бы в изучении истории своего народа. Инструменты, возрожденные СосланомМоураовым; старинные напевы и героические песни, записанные Таму и другими участниками ансамбля «Къона»; концерты, на которых звуки старинных инструментов уносят в далекое прошлое, к горным аулам… Достойное начало уже положено.

Автор – Наталья Кадиева (№ 34, 2015г.)